О болезненном, но неизбежном дистанцировании от Украины
Народы СССР не желали распада общего государства. В ходе мартовского референдума 1991 года русские, украинцы, белорусы, азербайджанцы, казахи, киргизы, таджики, туркмены и узбеки в большинстве своем высказались за сохранение союза. Однако неадекватность союзного руководства, помноженная на сепаратистские устремления республиканских элит, запустила дезинтеграционный маховик, не оставивший СССР шансов на выживание.
При всем этом ровно 30 лет назад жители Украины проголосовали за ее независимость в контексте создания самостоятельного, но союзного с Россией государства. В обращении к участникам декабрьского референдума 1991 года Президиум Верховного совета Украины четко артикулировал перспективу «межгосударственного сообщества с соседями, в первую очередь с наиболее близкой нам Россией».
К сожалению, последовавшие в декабре того же года события нивелировали волю народов СССР и сделали невозможным процесс перезапуска союза. Парад суверенитетов закономерно привел к распаду общего государства.
Советское наследство, полученное Киевом, было колоссальным. Но киевские горе-гетманы все же умудрились спустить его в независимость: начиная свой суверенный путь с промышленным потенциалом, сопоставимым с ФРГ, современная Украина скатилась на уровень самой бедной страны Европы. Более того, при сохранении существующих деградационных тенденций к 2050 году Украина может стать самой бедной страной мира.
Более двух десятилетий после распада общего государства Россия продолжала массированно субсидировать украинскую экономику. В 1991–2013 годах только за счет низких цен на газ Киев сэкономил до $82 млрд. А в ходе евромайданного обвала 2014 года российские банки потеряли на украинском направлении от $12,5 млрд до $25 млрд. Прибавьте ко всему этому государственный долг, который Киев упорно отказывается возвращать.
Украина словно черная дыра поглотила огромные средства, которые могли бы работать внутри России. Расчет на постепенное подключение Киева к евразийским интеграционным проектам, которое могло бы компенсировать многомиллиардные затраты Москвы, не оправдался. На сегодняшний день даже элементарный межгосударственный диалог по базовым параметрам российско-украинских отношений попросту отсутствует.
После двух майданов Киев слишком далеко отошел от кучмовской идеологемы «Украина — не Россия». С каждым годом некогда братская нам страна приобретает все более осязаемые черты радикальной «АнтиРоссии». В текущей геополитической реальности никаких взаимовыгодных, прагматичных отношений с Украиной при всем желании наладить не получается и вряд ли получится.
Несмотря на все наши самые искренние симпатии к некогда братской стране и особенно к ее народу, в обозримой перспективе нам придется выстраивать политику на украинском направлении в режиме элементарной минимизации ущерба.
Причем ввиду нарастающей деградации киевского политикума и фактической утраты Украиной своей международной правосубъектности, основные переговоры о ее месте и статусе в новых геополитических раскладах Москве приходится вести с западными партнерами Киева, ведь именно им украинское руководство в последние годы делегирует свои полномочия на взаимоотношения с Россией.
С точки зрения беспристрастной прагматики нам следовало бы на какое-то время забыть о существовании Украины, сознательно выпавшей из культурно-исторического гравитационного поля России. Забыть настолько, насколько это вообще возможно.
Когда речь заходит о минских соглашениях, будет правильным действовать исходя из объективной предпосылки, что Киев никогда не пойдет на их выполнение. А значит Донбасс, который в 2014 году сделал отличный от остальной Украины геостратегический выбор, должен де-факто быть частью общего социально-экономического и гуманитарного пространства с Россией и превратиться из насквозь простреливаемой буферной зоны в наглядный успешный пример евразийского интеграционного взаимодействия. Задача сложная, но вполне решаемая.
Когда речь заходит о транзите газа и прочих прагматичных договоренностях с Киевом, будет логичным соблюдать уже взятые на себя обязательства, но максимально воздерживаться от новых торговых контактов со страной, провозгласившей Россию «страной-агрессором».
Когда речь заходит о помощи народу Украины, будет оправданным оказывать ее только действительно в чрезвычайных ситуациях, как в случае с замерзающим Геническом в 2016 году. Правда, благодарности в ответ ждать уж точно не следует.
А лучшим вариантом помощи оказавшимся в тяжелом положении украинцам будет максимально возможное упрощение их переезда в Россию и оформление российского гражданства. К сожалению, соответствующие процедуры все еще слишком забюрократизированы. Между тем Украина вполне могла бы внести свой посильный вклад в преодоление негативных демографических тенденций в России.
Конечно, полностью забыть о существовании Украины не получится. Бесконечно игнорировать деструктивные действия украинского руководства попросту не выйдет. Киев в обозримой перспективе не перестанет быть для России в лучшем случае источником постоянных неприятностей, а в худшем прямых угроз — военных, экологических и даже бактериологических.
Тем не менее максимальная прагматизация контактов с Украиной и избавление от вредных иллюзий о братской стране на текущем этапе должны пойти на пользу российской внешней политике, причем далеко не только на украинском направлении.
Александр Ведруссов, газета «Известия»
Свежие комментарии