В Латвии тоже можно услышать голос из прошлого. Дремучего прошлого
Можно вживую почувствовать себя действующим лицом антиутопического романа в традициях Замятина или Оруэлла. Для этого достаточно самой малости – послушать ныне действующего президента. Или почитать отрывки из его суждений.
Я делаю это крайне редко. Признаюсь, из всей палитры президентов Латвии наиболее симпатичным был человек с классическим для латышей сочетанием имени и фамилии – Андрис Берзиньш. Это был надёжный ставленник банковско-землевладельческого олигархата, который в те годы чувствовал себя уязвимым и оттого пытался выторговать компромисс. Фигура Берзиньша была во многом обоюдоприятной. Этот человек не делал резких движений, иногда показывал, что ему не чужда благотворительная стезя, держал себя прямо и уверенно, пытался конструктивно сотрудничать с организациями нацменьшинств и испытывал тягу к либерализму, что для Латвии в целом непривычно.
Его президентство пришлось на 2011 – 2015 годы, и это был период, когда межэтнические отношения развивались в примирительном ключе. Крупный бизнес вообще не склонен разыгрывать национальную карту, если только это не начальный этап кампании по переделу постсоциалистической собственности. Я, конечно, не идеализирую ни одного президента (все, условно говоря, хороши), но Берзиньш хотя бы умел произвести по-настоящему приятное впечатление.
Да что там – даже давнишняя Вайра, несмотря на свою скандальность и канадскоподданность, была персонажем в чём-то подкупающим. Помнится до сих пор рефренно-частушечное «Вайра Карловна, проснись, к русским школам повернись». И её перо порой могло дрогнуть, особенно в части закона о языке, когда под давлением энергичной русской общественности она из своей замковой твердыни отправляла законопроекты на доработку в парламент.
Был по-своему договороспособным и доктор Валдис Затлерс, хотя и мягкотелости и однонаправленности ему было не занимать. Даже Раймонд Вейонис кажется не таким уж далёким от народа, хотя и к нему есть обоснованные претензии. Да, проблемы со здоровьем – дело серьёзное, но ведь закон о реформе образования гражданские активисты на Замковой площади от имени сотен тысяч русских жителей Латвии его очень громко и внятно просили не подписывать.
Ныне действующий президент вышел из старого и пыльного шкафа глубоких этнонациональных комплексов. Во-первых, он автор ряда историко-юридических диверсий против народа Латвии. Его учителя Борис Мейснер (бывший вермахтовец) и Дитрих Андрей Лебер (бывший абверовец) могут гордиться таким покладистым учеником. Он приложил перо к декларации о восстановлении независимости Латвии, которая обрекла республику на неуспех, ведь никогда ни одно расколотое общество не может сформировать единое государство.
Во-вторых, он президент назначенный, привезённый. Он открыто требовал гарантий своего избрания, в противном случае угрожал даже не приезжать, мол, чтобы не тратить зря времени. И такие гарантии были даны ему «Национальным объединением». Это и понятно – оная политическая сила изначально является детищем западных латышских диаспор, которые торжествовали свой антисоветский реванш в начале 90-х годов. Впрочем, прошлое действующего президента омрачается не только его странными телодвижениями времён финального этапа Холодной войны, но и его деятельностью в должности министра юстиции в правительстве Биркавса (1993-94 годы), когда в стенах его ведомства была разработана и одобрена уйма дискриминационных постановлений и уложений, касающихся имущественных, гражданских и политических прав русского населения Латвии. Эти документы определили жизнь целого поколения латвийцев. Конечно, это не добавляет плюсиков ему в карму.
Я сразу подумал – «Национальное объединение», протолкнувшее Левитса на высшую госдолжность, обрекло себя на электоральный паралич. Одно дело выступать за воссоединение Латвии с Абрене и бороться за латышские национальные ценности на факельных шествиях, а другое – вмешиваться в высокую политику распределения высших постов. Может быть, даже мозговые центры «Нацблока» не догадались, насколько одиозным станет их протеже. Он – воплощение самых дремучих, самых отвратительных явлений ультраколлаборационной, маргинально-лимитрофной психологии, которая была навязана свободным советским латышам, оказавшимся на роковом распутье в начале 1990-х годов, со стороны тех, кто бесславно проиграл Великую Отечественную войну. То, что они так легко отказались от своего природного первородства ради мифического ощущения своего этнокультурного превосходства – это уже их горе. Тут, как показывает практика, остальные бессильны.
Левитс одним фактом своего президентства тянет в глухую пучину «Нацблок», который мог похвастаться своим политическим долгожительством, но оно, как мне представляется, неизбежно подходит к концу.
Прошедшие внеочередные выборы в Рижскую думу это убедительно доказали. Правда, из уважения к власти западной диаспоры их будут удерживать на плаву, но с каждым разом потенциал будет необратимо таять. В конце концов, найдутся и другие достойные кандидаты на пост министров культуры и юстиции, которые до сегодняшнего дня воспринимаются как наследственно-феодальная вотчина «Нацблока». Конец уж близится. Нацблок, несущий ответственность за нынешнего президента, отождествил себя с ним – тоже отяжелел и одремучился. Эти люди странным образом не понимают, что они устарели даже в глазах своих же соотечественников.
Всё, что ему остаётся – это рассуждать о том, что все должны «думать по-латышски». И опасаться выхода нового разоблачительного (в глазах латышей) тома Лато Лапсы, где будет окончательно сведены политические дебет с кредитом. Когда-то Левитс и его круг стали трагедией Латвии. Сейчас они, как сказал классик, стали фарсом Латвии. А в остальном пусть развлекаются на здоровье – из истории они уйдут в одной связке, как страшный сон.
Александр Филей, Латвия
Свежие комментарии