Источник изображения: yur-gazeta.ru
Когда говорят, что нынешняя антироссийская кампания Запада носит беспрецедентный для современного мира характер, это одновременно и правда, и некоторое преувеличение
Почти все принимаемые против России меры так или иначе использовались в мировой политике и раньше, причем неоднократно.
Были и заморозки золотовалютных резервов, и «адские» санкции, и эмбарго, и дипломатические демарши, и провокации с фейками, и кампании в медиа по разжиганию ненависти. Тут различия носят скорее количественный, нежели качественный характер: просто до сих пор под раздачу попадали страны, чье влияние в глобальной системе в разы и на порядки слабее, чем у России – от того и эффект был куда менее выразительным.А вот что касается качественных различий, то на данный момент, пожалуй, можно выделить два обстоятельства, действительно радикально отличающих нынешнюю российскую ситуацию от иранской, югославской, иракской, северокорейской, венесуэльской и далее по весьма длинному списку.
Первое обстоятельство – отмена культуры. Запрет Чайковского и Чехова «из-за Путина» – это действительно из ряда вон и происходит впервые в современной истории. А вот второе обстоятельство еще не набрало полную силу, и в данный момент можно наблюдать за процессом и делать ставки, рискнет ли Запад пойти на то, что было немыслимым последние десятилетия – на официальную политику ксенофобии (конкретно русофобии). Ксенофобии в буквальном смысле этого слова.
Все-таки абсолютно во всех геополитических конфликтах после Второй мировой войны Запад четко выделял противника в лице государства (или организации), а широкие народные массы соответствующей страны публично позиционировал как страдающих под гнетом компартии/диктатора/авторитарного коррумпированного режима/террористов и так далее. Более того, уезжавшие из «стран-изгоев» люди маркировались им как носители «общечеловеческих ценностей» и доказательство превосходства западного мира.
Разумеется, в повседневной жизни все было несколько сложнее. Западное общество пережило немало волн бытовой ксенофобии – и антикитайской (после Тяньаньмэнь и ковида), и антиисламской (после 11 сентября), и антироссийской (после 08.08.08), и антиазиатской (от активистов BLM). Даже французам в свое время досталось от американцев после отказа поддержать вторжение в Ирак – помните, в Штатах массово переименовывали картофель фри из french fries во freedom fries (то бишь картошку свободы).
Да и на официальном уровне все не так просто. Достаточно упомянуть американскую дискриминацию иранских и китайских студентов. Травля исследователей из этих стран последние годы там носит абсолютно системный характер. Тем не менее на это можно возразить, что и тут имеет место борьба с геополитическими конкурентами, а не расистские практики, поскольку существуют опасения, что эти студенты и ученые могут работать на соответствующие режимы – а вот, например, китайские прачечные или иранские ресторанчики власти же не трогают.
И вот на этом фоне мы видим в настоящий момент развитие русофобии не в государственно-политическом, а в буквальном – расовом – значении. То есть не противостояние с российским государством с нанесением ударов по его руководству, стратегическим предприятиям и системообразующим структурам, а культивирование ненависти к людям – к русским в самом широком смысле слова, выходцам из России и даже постсоветского пространства.
Бытовая русофобия на Западе за последние недели стала совершенно открытой и повсеместной, что вылилось в волну преступлений, в том числе насильственных против русскоязычных, живущих там. Этому активно способствует дикая в своей интенсивности информационная кампания, развернутая в западных СМИ, где все чаще и все более открыто пишут, что проблема не в Путине, а в народе, который его поддерживает в силу своей генетики – то бишь из врожденной ущербности. А это означает, что русские на Западе – не жертвы Кремля, не желающие иметь с ним и его политикой ничего общего, а его агенты.
На официальном уровне западные государства, разумеется, воздерживаются от объявления русских неполноценными. Хотя проговорки – вроде Штольца, посмеявшегося над геноцидом русских – не оставляют сомнений в их истинных убеждениях. Более того, властями даже делаются формальные заявления о недопустимости преступлений против русскоязычных – правда, никаких реальных шагов по пресечению криминальной волны не наблюдается.
Но возникает вопрос: а что же дальше? Как уже было сказано, это далеко не первая волна бытовой ксенофобии на Западе, и предыдущие в конце концов спадали. И может возникнуть мнение, что так будет и на этот раз: русским на Западе надо просто перетерпеть нынешний непростой период – в конце концов все успокоится, уляжется и станет как прежде. Однако существует вероятность (и она увеличивается с каждым днем), что на этот раз события будут развиваться совершенно иным путем. Российская спецоперация на Украине не является просто локальным конфликтом. На юго-западе Россия вступила в военное столкновение с Западом, которое носит – пока во всяком случае – гибридный характер. Но суть от этого не меняется: на кону стоит судьба мира, и именно это обстоятельство определяет дальнейший ход событий.
Надежды, что все относительно быстро рассосется (как это было после Крыма, Сирии или дела Скрипалей), выглядят все более иллюзорными. Куда вероятнее, что в обозримом будущем противостояние между Россией и Западом станет только масштабнее и жестче. Если говорить прямо, то мы уже находимся в состоянии войны – с той только разницей, что на этот раз у Запада руки коротки нас бомбить. Все нынешние и дальнейшие события нужно рассматривать именно с этого ракурса.
Но если до Москвы или Ростова-на-Дону Западу не достать, то это не отменяет для него необходимости усилить наступление на «пятую колонну» у себя – в виде русскоязычной диаспоры. И с немалой вероятностью делать он это будет так, как принято в военные времена. Можно предположить, что россиян, что живут на Западе по визам и видам на жительство, ждет депортация и возвращение на родину. Но куда более сложный вопрос, что будет с уже натурализованными гражданами – выходцами из России. И совсем не исключено, что нам предстоит услышать подзабытое слово «интернирование» – то есть лишение свободы и заключение в специальные лагеря собственных граждан, которые рассматриваются как неблагонадежные.
Кстати, не будет ничего удивительного, если первыми инициативу проявят в Прибалтике, обкатав технологию на негражданах, которые прямо-таки идеальный объект для подобного «эксперимента». Впрочем, современный мир предоставляет массу дополнительных возможностей, ограниченных только фантазией организаторов. Например, будет ли фантастикой предположить, что в какой-нибудь из европейских стран могут счесть приемлемым изъятие несовершеннолетних детей у «неблагонадежных» русскоязычных граждан и передачу тех в систему опеки?
Русская диаспора за рубежом оценивается более чем в 10 миллионов человек, из них только в США – более трех миллионов, в других странах Запада – десятки и сотни тысяч человек. Эти люди оказались там по самым разным причинам. Одни уехали за личным счастьем, другие – по работе, третьи – за пресловутой колбасой, олицетворявшей стабильность и благополучие. Есть и те, кто и впрямь покинул Россию по идейно-политическим соображениям, не желая иметь ничего общего с «этой страной». Правда, последних все-таки явное меньшинство.
Вот только, как говорил генерал Маргелов, «мы все для них русские». И теперь над всеми этими людьми навис дамоклов меч – и им стоит готовиться принять его удар. Ну а России надо готовиться к грандиозной волне репатриации.
Ирина Алкснис, ВЗГЛЯД
Свежие комментарии