В этот день в 1990 году произошло формальное объединение, а на деле — поглощение одной частью Германии другой её части. И с тех пор объединения немцев в единый народ так и не произошло
Весси и осси гуляют. Осси идёт несколькими метрами впереди. Внезапно разражается гроза, и молния ударяет в землю перед осси. Осси раздумчиво: «Ну?...»
Вторая молния ударяет между осси и весси. Осси: «Ну! Ну же!»
Третья молния попадает в весси.
— Ну наконец-то! — говорит осси облегчённо.
«Весси» — это в нынешнем немецком языке житель западных германских земель, то есть бывшей ФРГ. «Осси», соответственно, — житель бывшей ГДР, то есть нынешней ФРГ.
Такой вот лингвистически-исторический казус…
Анекдоты и действительность
Подобным немецким анекдотам чуть меньше лет, чем объединившимся 3 октября 1990 года в единое государство Федеративной Республике Германии и Германской Демократической Республике. С тех пор этот день стал национальным праздником, называясь Днём немецкого единства.
Правда, эта картинка была бы совсем благостной, если бы ГДР и ФРГ действительно объединились. На деле 3 октября 1990 года были упразднены государственные институты только ГДР. Была распущена армия только ГДР. Были отменены законы только ГДР. Наконец, не было принято никакой Конституции некоей объединённой Германии. Просто действие Конституции ФРГ было распространено на территорию ГДР, которая, таким образом, оказалась просто включена в состав соседнего государства.
Это было не объединение. Это была аннексия. Аншлюс. Поглощение.
И понимание этого народом на нынешних восточных территориях Германии существует до сих пор и до сих пор отражается в анекдотах. И в этих анекдотах отражается довольно-таки печальный для Германии идеал:
В магистрате восточногерманского городка висит серебряная статуэтка крысы.
Про нее рассказывают, что её подарил городу в давние века богатый горожанин, когда нашествие грызунов грозило уничтожить весь урожай. Но как только серебряная фигурка была повешена, крысы исчезли, как по волшебству.
— Вы в это верите? — спрашивают осси гости города.
— В общем-то, нет, — отвечает он. — Если бы это было возможно, мы бы давно повесили в городе серебряного весси...
Разделённые в себе самих
Разделение немцев на два народа ясно видно невооружённым глазом и сегодня, спустя почти 30 лет после аннексии ГДР западной Германией. Согласно данным исследований, проводимых федеральной статистической службой страны, восточные немцы до сих пор живут беднее западных. И число так называемых относительно бедных там не снижается, несмотря на все многомиллиардные инвестиции в так называемые «новые земли».
Средняя зарплата «осси» до сих пор на четверть ниже, чем «весси»: согласно данным портала germania.one, работники на западных землях зарабатывают на 1000 евро больше своих восточных коллег — €4218 в самой богатой западной земле, Гамбург, против €3096 в самой богатой на востоке Саксонии. Почти в два раза в бывшей ГДР больше число безработных.
Даже несмотря на то, что со времени поглощения из бывшей ГДР на запад уехало примерно 15% населения. Это в среднем, а, например, в земле Саксония-Анхальт население сократилось даже на 22%!
Тут даже пенсии ниже западногерманских!
Но главное, что до сих пор ранит души восточных немцев, — то, что их всё равно считают в «объединённой Германии» людьми второго сорта. Согласно процитированным сегодня «РИА Новости» данным опроса, проведённого по заказу издания Zeit, 70% восточных немцев уверены, что их мнение слабо учитывается, 58% не уверены в своей защищённости от произвола государства, и вообще в ГДР граждане были намного лучше защищены от преступности, чем в нынешней ФРГ.
Такой вот сложился в Германии национальный консенсус. Что, кстати, тоже отразилось в анекдотах:
Весси к осси: «Скажите, вы тоже думаете, что я несколько авторитарен? Только побыстрее с ответом! Бегом! Громко и чётко! Иначе будешь наказан!!!»
Как обманули народ
Да, практически все немцы — и западные, и восточные — убеждены, что всё это — результат четырёх десятилетий коммунистического правления на востоке страны. Хотя в сравнении с другими социалистическими странами тогда ГДР жила весьма себе «кудряво».
Но не в сравнении с жителями ФРГ, которым в 1970-е годы разрешили ездить на восток, где они кололи глаза восточным соотечественникам буквально всем! И «мерседесами» против пластмассовых «трабантов» с двухтактными мотоциклетными двигателями. И своими ценимыми по всему миру западногерманскими марками. И одеждой. И отсутствием страха перед службой госбезопасности. И — может быть, даже главное — своей свободой ездить по всему миру, когда для такого же немца, но из ГДР пределом возможностей были болгарские пляжи.
Падение Восточной Германии, кстати, с того и началось, что Венгрия открыла свои границы с Австрией, и через это «окно» в ФРГ мгновенно устремились тысячи граждан ГДР!
Так что в каком-то смысле аншлюс был классическим — с согласия поглощаемого населения.
Но не все были согласны!
Автору этих строк довелось быть свидетелем тех турбулентных изменений в ГДР. И была тогда видна одна очень важная историческая — и снова лингвистическая (!) — деталь, которую сегодня в Германии предпочитают не вспоминать.
В октябре 1989 года ГДР по-настоящему всколыхнули массовые демонстрации в городе Лейпциг, где против политики действительно впавших в маразм и политическую анемию правителей ГДР вышли на улицы сотни тысяч человек. И вышли они — внимание! — под лозунгом: «Wir sind das Volk!», то есть «Мы — народ!», причём «das» в немецком языке — определённый артикль. Что-то вроде: «Мы — это народ!».
Но после того как тогдашний правитель СССР Михаил Горбачёв, который умудрился ради каких-то даже в его воспоминаниях расплывчатых обещаний со стороны западных партнёров сдать всё, что можно, лозунги демонстрантов кем-то были лихо и лукаво изменены. Как-то незаметно на новых плакатах определённый артикль «das/это» заменился неопределённым артиклем «ein/нечто». Кроме того, слово «ein» имеет ещё и значение числительного «один». И поскольку фраза «Мы — некий/какой-то народ» для носителей языка была явно лишена смысла, в головы толпы — и, главное, в масс-медиа! — впечатывался лозунг: «Мы — один народ!».
Мелочь, деталь, исторический анекдот? Конечно! Но эта деталь характерна для тогдашней политики, направленной именно на поглощение ГДР, на раздвижение границ насквозь западной, входящей в блок НАТО ФРГ далее на восток. Сначала — на восток «большой» Германии. Затем — на восток Европы. Затем — и на территорию России.
Нами правил идиот!
Этот вектор отчётливо прослеживается даже в собственных воспоминаниях Михаила Горбачёва, отчего-то не сумевшего распознать метацель политики Запада в германском вопросе.
Вот что он пишет:
Бейкер заявил мне от имени президента, что ни Буш, ни он, Бейкер, "не намерены извлекать односторонних преимуществ из происходящих процессов".
Потом он произнёс целую мини-речь по поводу того, что нельзя допустить, чтобы Германия стала нейтральной. Главный аргумент — в этом случае немцы могут создать собственный ядерный потенциал. Другой аргумент — нейтралитет Германии ставит под вопрос присутствие Соединённых Штатов в Европе. Нейтралитет Германии разрушает механизм, обеспечивающий это присутствие, — НАТО. А ухода США не хочет никто.
Я согласился с тем, что на данном этапе военное присутствие Соединённых Штатов в Европе играет стабилизирующую роль. И СССР не выступает за вывод американских войск в контексте воссоединения Германии.
Бейкер тут же торжественно заявил мне, что — цитирую по стенограмме — «не произойдёт распространения юрисдикции и военного присутствия НАТО ни на один дюйм в восточном направлении... Мы считаем, что… объединение Германии не приведёт к распространению военной организации НАТО на Восток». А буквально на другой день такую же позицию заявил канцлер Коль.
А вот это достойно занесения на скрижали!
Кстати, обещания эти были выполнены: до тех пор, пока наши войска находились в Восточной Германии, никакого распространения военного присутствия НАТО в восточном направлении не произошло.
Боже, нами правил идиот!
«Мирная интервенция»
Да, восточных немцев тогда обманули. Во всяком случае, тех, кто хотел лучшей ГДР, а не участи презираемого парии в ФРГ. Обманули Горбачёва, или же он всё прекрасно распознал, сознательно взялся служить целям Запада, — каждый волен судить сам.
Факт, что народ ГДР первым столкнулся с тем, что сам же назвал вскоре «мирной интервенцией».
Нас никто не спросил. К нам пришли и всё дали: свои товары, свой порядок, свои законы. А всё наше забрали: наши дома, которые отдали по реституции западным потомкам бывших хозяев, наши заводы, которые просто закрыли, наши отношения. И даже сам менталитет, который за сорок лет раздельной жизни стал существенно отличаться от западного, пронизанного борьбой за деньги, деньги и деньги. Мнение народа ГДР, у которого за сорок лет сложились собственные ценности и представления, никого не интересовало,
— записан в моих дневниках рассказ одной из активных участниц тех демонстраций.
Прежнее гордое «Мы — народ!» сменилось на униженное и унизительное: «Мы — из восточных земель»…
Немцы ГДР проснулись однажды в желанной обетованной стране. В легенде, слышанной прежде от родственников по ту сторону границы и виденной по телевизору. Сказка исполнилась, и они с грустью вспоминают то когда-то ненавистное прошлое, из которого они бежали, но в котором, как оказалось, остался большой кусок их собственной жизни.
Берлинская стена осталась стоять. В душах немцев.
Автор:
Цыганов Александр
Свежие комментарии