В Боливии победила «цветная революция», плавно переходящая в государственный переворот. Президент страны Эво Моралес, входивший в число главных союзников Москвы в регионе, отрекся от власти и покинул столицу. Так пал очередной нелояльный США режим в Латинской Америке. Что это означает для России и для Венесуэлы, которая остается главной целью Вашингтона?
Разница между несостоявшейся (пока что) революцией в Венесуэле и теперь уже свершившимся госпереворотом в ее союзнице Боливии налицо – на Боливию всем наплевать.
Кому нужна Боливия?
Когда противостояние в Каракасе, как тогда казалось, перешло в решающую стадию, весь политизированный мир разделился на группы болельщиков, и новости из Боливарианской Республики шли нон-стоп во всех уважающих себя информагентствах. А Боливия буквально стоит на ушах вот уже три недели, но многие только к моменту развязки обнаружили, что в 11-миллионной стране под давлением улицы бесславно проигрывает старая власть.
Да, революция в этой латиноамериканской стране оказалось практически бескровной: начиная с 20 октября погибло всего три человека, то есть столько же, сколько на рок-фестивале «Вудсток». Но главная причина такого безразличия в том, что Боливия беспросветно бедна даже по латиноамериканским меркам.
Во второй половине XIX – первой половине XX веков эта страна участвовала в нескольких войнах с соседями и, несмотря на поддержку со стороны США, провела их крайне неудачно, потеряв в итоге значительные (как по размеру, так и по ресурсам) территории, в том числе выход к морю. Ресурсы в Боливии есть и сейчас (а особо стоит выделить крайне интересный для России литий), но разрабатывать их не на что, а сбывать проблематично.
Как следствие, современная Боливия – это горное слаборазвитое аграрное государство, где процветают только производители кокаина. При этом большинство населения страны, в отличие от многих других государств региона, составляют не испаноязычные метисы (таких менее 40%), а коренные индейские народы, крупнейшие из которых – кечуа и аймара – зачастую до сих пор живут натуральным хозяйством.
В 2005 году президентом избрался Эво Моралес – этнический аймара, «кандидат от народа», сиречь бедноты, провозгласивший курс на радикальные социалистические перемены и союз с другими левыми режимами региона – Венесуэлой, Кубой и Никарагуа. Его реформы, впрочем, оказались не настолько радикальными, как можно было бы ожидать. Не исключено, что именно благодаря этому Моралесу удалось добиться устойчивого экономического роста и, что еще важнее, роста минимального размера оплаты труда, который в Боливии сейчас даже выше, чем в России, и не имеет негативных последствий в виде сильной инфляции.
Нищую страну это, конечно, не обогатило, но наделило Моралеса устойчивой популярностью, особенно среди индейцев, которые не без оснований видели в президенте выразителя своих интересов.
Одним из таковых было традиционное для этих мест выращивание коки – исходного сырья для кокаина, что делает страну предметом навязчивого внимания со стороны наркокартелей. Моралес сформулировал свою политику как «коке – да, кокаину – нет», что имеет в себе очевидные организационные противоречия: при поддержке выращивания коки в целом трудно проконтролировать, чтобы ее не сбывали «налево», особенно в столь бедной стране.
Это создало болезненные противоречия между Моралесом и Вашингтоном, которому, разумеется, не нравилось укрепление левого фронта в регионе своих традиционных интересов. Но ввиду того, что Боливия не была исторически-болезненным жупелом, как Куба, и не могла похвастаться серьезными масштабами нефтедобычи, как Венесуэла, расшатыванию режима в Ла-Пасе Госдеп уделял крайне мало времени, а по проблеме борьбы с наркотрафиком стороны в конце концов вышли на компромисс.
В 2016 году Моралес неожиданно для себя проиграл референдум по вопросу о том, может ли он баллотироваться на четвертый президентский срок при изначальном максимуме в два. Несмотря на это, желаемое им «добро» удалось продавить через конституционный суд, 20 октября 2019 года состоялись выборы с участием действующего президента, после чего события развивались стремительно.
В чем ошибся Моралес?
Социологические опросы сулили Моралесу победу в первом туре, но не гарантировали ее на выборах в целом: электорат двух оппозиционных кандидатов – Карлоса Месы и этнического корейца Чи Хён Чунга – грозил объединиться против него. При этом в местном законодательстве о выборах есть особенность: второй тур не проводится, если победитель первого набрал более 40% и обогнал ближайшего преследователя более чем на 10 процентных пунктов.
Проголосовали, начали считать. В какой-то момент система подсчета голосов зависла, а потом выдала тютелька в тютельку нужный для Моралеса результат – 46,86% голосов против 36,72% у Карлоса Месы. Это выглядело довольно подозрительно. И хотя имеются данные, что результаты фальсифицировались в том числе в пользу Месы, легитимность режима оказалась поставлена под удар.
Когда действующий глава государства объявил себя победителем, на улицы боливийских городов вышли протестующие, начались столкновения с полицией и нападения на сторонников президента. Против Моралеса сыграло то, что население Боливии в среднем достаточно молодое, а среди молодежи велик процент безработных. Кроме того, сторонники президента сконцентрированы в основном в провинции, тогда как в главных городах, напротив, чрезвычайно влиятельна оппозиция.
Упорствовать Моралес не стал и согласился на расследование со стороны внешней комиссии, которую сформировала в целом подконтрольная США Организация американских государств. Когда ревизия выявила нарушения, ОАГ рекомендовала провести новые выборы, на что Моралес также согласился.
Не помогло: спустя всего несколько часов из-под Моралеса выбили две главные опоры – вооруженные силы страны и крупнейший профсоюз Боливии, прежде вполне к нему лояльный. Руководство столь разных структур единодушно призвало президента уйти в отставку, что он и сделал, объявив о победе госпереворота и срочно вылетев в город Кочабамба, где у него максимальная концентрация сторонников.
Выпавшую из рук Моралеса власть поочередно отказались поднимать вице-президент, глава сената, спикер нижней палаты парламента и первый вице-спикер сената.
Так, по линейке, полномочия перешли к вице-спикеру верхней палаты Жанин Аньес, представляющей оппозицию. Она объявила о скором проведении новых выборов, после чего на улицах столицы Ла-Паса и крупнейших городов Санта-Крус-де-ла-Сьерры и Эль-Альто начались народные гуляния, под шумок которых дом Моралеса ограбили, а на посольство Венесуэлы напали со взрывчаткой.
Складывается впечатление, что та скорость, с которой разворачивались события, стала сюрпризом даже для Госдепа США, где гораздо больше озабочены пока еще не победившей революцией в Чили, начавшейся с совершеннейшей ерунды. Действуя по классике в рамках двойных стандартов, Вашингтон обвинил в разжигании массовых беспорядков на союзной ему родине Пиночета Москву, а события в Боливии воспринял в целом благодушно, раздав указания по будущим выборам и не особо усердствуя в распекании лично Моралеса, который теперь сбитый летчик.
Может возникнуть вопрос, почему Моралес сдался так быстро, но когда против тебя высказались вооруженные силы, особенно-то не поупорствуешь. При этом надо понимать, что у страны есть собственные политические традиции – принципиально отличные от Венесуэлы с ее чередой революций и контрреволюций.
Несмотря на то, что Моралес пробыл президентом значительно дольше, чем разрешала ему конституция, деятельности оппозиции он не препятствовал, лояльных лично себе боевых формирований не создавал и полагался в основном на популярность в рядах индейцев. А Карлос Меса, который, судя по всему, станет следующим президентом страны, в свое время оставил власть при очень похожих обстоятельствах.
В 2003 году боливийская беднота вышла протестовать против политики сторонника радикальных либеральных реформ Гонсало Санчеса де Лосадо. Произошли столкновения с вооруженными силами, по итогам которых погибли более 70 человек, и глава государства вынужден был объявить об отставке, оставив после себя вице-президента – того самого Месу.
Полтора года спустя ведомая Моралесом левая оппозиция дожала и Месу. Более низшие чины старой системы отказались тогда перенимать бразды правления, и до следующих выборов страной руководил председатель Верховного суда Эдуардо Родригес Вельце.
То есть Моралес пришел к власти практически тем же путем, каким его свергают сегодня, а для Месы происходящее – реванш, которого он ждал 15 лет.
Что будет дальше?
Дальнейшие события в стране зависят от того, насколько далеко победители пойдут в своей мести к побежденным, которая реализуется прямо сейчас. Возможно, что не очень далеко, дабы не провоцировать многочисленных сторонников Моралеса, благо основные требования протестующих он все-таки выполнил.
Как бы там ни было, геополитический вектор страны изменится. Для России это означает обострение конкуренции за контракты в Боливии – тут и разработка газа, и добыча лития, и продажа оружия, которое сейчас нужно Ла-Пасу ввиду скорого юбилея его не особо прославленных вооруженных сил.
В то же время экономическая значимость этой страны невелика, а характер транзита власти в ней пока что не грозит обрывом всех старых связей с РФ, пусть даже США Дональда Трампа и Бразилия Жаира Болсонару (именно Бразилия является главным торговым партнером Боливии) в сложившихся условиях выглядят объективными выгодополучателями.
Плохо другое – падение Моралеса может подтолкнуть президента Венесуэлы Николаса Мадуро, который в схожих условиях выстоял, но выиграл битву, а не войну.
Во-первых, успех правой оппозиции в Ла-Пасе может естественным образом подбодрить и вдохновить ее идеологических соратников в Каракасе.
Во-вторых, Моралес был главным, а в какой-то момент единственным союзником Мадуро в Организации американских государств (Куба там не состоит по принципиальным соображениям, а у никарагуанца Даниэля Ортеги собственных проблем – океан).
Если бы не усилия президента Боливии, нельзя исключать, что ОАГ согласовала бы даже военную интервенцию в Венесуэлу, причем «по ее просьбе»: Мадуро Каракас из восставшей против него ОАГ вывел, но самопровозглашенный президент Хуан Гуайдо как бы вернул обратно.
Таким образом падение Моралеса – это плохая новость прежде всего для Мадуро. Пока что он выглядит более удачливым лидером, чем его боливийский коллега, но подводить окончательные итоги рано.
Газета ВЗГЛЯД подробно писала о том, что, в отличие от Уго Чавеса, Мадуро больше политикан, чем политик. Хитрый и изворотливый в вопросах сохранения личной власти, он малоуспешен в системном управлении, расставляя на ключевых должностях некомпетентных, но лояльных лично ему людей. По совокупности причин это позволило ему удержаться на пике кризиса, но жесточайший экономический коллапс и раскол общества никуда не делись, а условия для мирного транзита не просматриваются, так что венесуэльская система по-прежнему грозит опрокинуться с значительно большими издержками для страны и ее президента, чем в случае с формально проигравшим уже сейчас Моралесом.
Дмитрий Бавырин
Свежие комментарии