В августе 2002 года турецкий парламент принял ряд законов, чтобы угодить Евросоюзу и вступить в его ряды. Однако спустя почти два десятка лет Турция как никогда далека от членства в ЕС
Ровно 17 лет назад, в эти августовские дни, Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) штамповало один закон за другим. Парламент отменил смертную казнь, разрешил курдский язык в СМИ и преподавание на нём в школах. И всё ради одной заветной цели — вступления страны в Европейский союз. К этому моменту прошло уже 25 лет с тех пор, как Анкара подала заявку на членство в тогда ещё Европейском экономическом сообществе. Но Брюссель тянул с одобрением. Лишь в 1999 году ЕС признал Турцию страной-кандидатом.
Законодательные реформы 2002 года оказались эффективными. Через три года Евросоюз начал переговоры о вхождении Турции в блок. Но успех оказался недолговечным. В начале 2010-х годов пошёл обратный процесс.
Поворотным моментом стали события 2013 года. Решение премьера Реджепа Тайипа Эрдогана снести парк Гези и построить на его месте торговый центр вызвало в Стамбуле массовые демонстрации. Европейские столицы поддержали протестующих. Эрдоган впервые почувствовал предательство со стороны того мира, в который он вёл свою страну.
Через три года недоверие между властями Турции и ЕС углубилось. Когда военные попытались свергнуть Эрдогана, и тот попросил убежища в Берлине, немцы отказали. Путч провалился, и президент провёл массовые чистки. Вернул смертную казнь, ввёл ЧП, провёл массовые аресты. Некоторым путчистам удалось скрыться в Греции, но Афины отказались их выдать, Брюссель снова осудил турецкое правительство. И это «предательство» Эрдоган не забудет.
После неудачного путча Эрдоган начал концентрировать всю власть в своих руках, что ещё больше отбило желание евробюрократов видеть такую «авторитарную» Турцию в своих рядах. В 2017 году по итогам референдума страна на берегу Босфора перешла на президентскую форму правления. Старый Свет посчитал такие изменения «отдалением от демократических ценностей». Глава МИД Австрии Себастьян Курц назвал вещи своими именами, сказав, что двери Анкары в Европу теперь окончательно закрылись. В этот же период разразился скандал из-за отказа Германии и Голландии разрешать турецким политикам на своей территории агитировать за конституционные изменения. Эрдоган обвинил власти ФРГ и Нидерландов в фашизме.
Следующим испытанием стали президентские и парламентские выборы 24 июня 2018 года. С их проведением вступали в силу конституционные изменения, усиливавшие полномочия президента. Эрдоган и его Партия справедливости и развития (ПСР) одержали победу с минимальным перевесом. Тогда Европа окончательно разочаровалась в демократическом будущем Турции.
Реакция была молниеносной. Через два дня на совещании глав МИД в Люксембурге Евросоюз приостановил переговоры о вступлении Турции в ЕС. Анкару даже хотели лишить статуса кандидата, но этому помешала миграционная сделка. По этому соглашению, заключённому двумя годами ранее, Турция обязалась не пропускать мигрантов в Европу в обмен на три миллиарда евро.
Дальше — больше. Через год в Турции прошли муниципальные выборы. ПСР проиграла Стамбул и Анкару оппозиции из Республиканской партии. Эрдоган заставил судей аннулировать результаты в его родном Стамбуле. Руководитель внешнеполитического ведомства ЕС Федерика Могерини и комиссар по вопросам расширения ЕС Йоханнес Хан потребовали от избирательной комиссии объяснений. После перевыборов кандидат республиканцев Экрем Имамоглу снова победил, и Эрдоган признал победу нового мэра. Но осадок у европейцев всё равно остался.
К «откату» вели не только внутриполитические, но внешнеполитические проблемы. Британия, Франция и Германия поддержали в Сирии курдские «Отряды народной самообороны» (YPG), в то время как Турция считает их за террористов и провела военную операцию в Африне для зачистки этого города от YPG.
Ещё большие споры вызвали расхождения из-за Кипра. ЕС несколько месяцев требует убрать от берегов острова турецкие буровые установки, занимающиеся разведкой газовых месторождений. Анкара не слушается и говорит, что эти природные богатства Кипра принадлежат не только грекам, но и самопровозглашённой Турецкой Республике Северного Кипра (ТРСК). 15 июля, в третью годовщину попытки путча, Евросоюз ввёл против Турции санкции.
Накопленные за последние шесть лет проблемы заморозили процесс вступления Турции в Европейский союз. Понятно, что с такой Турцией во главе со всемогущим Эрдоганом, который назначает своего зятя министром финансов и заставляет ЦИК переиграть выборы в крупнейшем городе, ЕС ничего общего иметь не хочет.
Однако, если смотреть на вопрос шире, то можно понять, что проблема не только в Эрдогане. Если страну 30 лет держат в «предбаннике» Евросоюза, значит, есть куда более фундаментальная причина. А состоит она вот в чём.
Турция — вторая страна по мощи армии в НАТО. Это страна с населением, равным Германии и Франции, а значит, в руководящих органах ЕС она будет иметь такой же вес. Париж и Берлин никогда не согласятся с тем, чтобы третьей скрипкой в Брюсселе была мусульманская страна.
В том же 2002 году, когда турецкий парламент принимал законы ради своего вступления в ЕС, бывший президент Франции Валери Жискар д'Эстен сказал во всеуслышание:
Турция — это не европейская страна. И её вступление в ЕС будет концом Европы.
В феврале этого года Эрдоган попытался вывести своих «партнёров» на откровенный разговор.
Единственной причиной, по которой Турцию не принимают в ЕС, является то, что мы — мусульманская страна. Так пусть тогда они об этом скажут прямо,
— заявил турецкий лидер.
Если Эрдоган прав, стоит ли Турции ещё тридцать лет «биться об лёд»? Может, уже смириться с тем, что Турция — не Европа и не заниматься самообманом? Тем более что независимое существование позволяет Анкаре быть более свободной при выборе внешнеполитических партнёров. Находясь в оковах Брюсселя, Турция не сможет так же активно взаимодействовать с Россией и Китаем, как это делает сейчас.
Автор:
Гасанов Камран
Свежие комментарии