Голливуд — это прогулка по сточной канаве в лодке со стеклянным дном

Уилсон Мизнер однажды сказал: «Голливуд — это прогулка по сточной канаве в лодке со стеклянным дном».

Тут стало известно ещё об одной жертве Харви Вайнштейна. Хотя мы давно сбились со счёту.

Пас де ла Уэрта, звезда сериала «Подпольная империя» и фильма «Спеши любить», заявила, что голливудский продюсер дважды изнасиловал её в 2010 году.

Де ла Уэрта рассказала, что встретила Вайнштейна на октябрьской вечеринке. Он вызвался подвезти её до дома, поскольку они жили по соседству. Продюсер предложил выпить дома у актрисы и, оказавшись с ней наедине, сделал своё привычное дело. «Он бросил меня на кровать, расстегнул штаны, и всё это произошло абсолютно внезапно», — отметила артистка.

После этого Вайнштейн в течение месяца названивал де ла Уэрте, а в декабре того же года пришёл к ней домой, видимо, не дозвонившись. Актриса рассказала, что впустила продюсера домой и он изнасиловал её во второй раз.

Нет смысла разбирать историю в деталях и задаваться вопросами, почему актриса, зная про его репутацию, поехала с ним домой в первый раз, а потом, спустя каких-то два месяца, на своём опыте убедившись в наличии тёмной стороны у Харви, пустила его снова. Зачем? Чтобы отказать?

И правда, спеши любить.

«Самое лучшее в Голливуде, на мой взгляд, — это его короткая память. Мне это на руку. Пожалуй, здесь никто сейчас и не вспомнит, что когда-то я сидел в тюрьме», — говорил как-то Роберт Дауни — младший.

Но, если бы Роберт сделал каминг-аут, как Кевин Свейси, я думаю, его бы запомнили надолго.

Голливуд — это Диснейленд для взрослых.

А Спейси — это Вайнштейн для мальчиков. Все, кто с ним работал, говорят, что обстановка на съёмках для молодых людей, которым приходилось с ним взаимодействовать, становилась «токсичной», а его поведение они характеризовали как «хищническое».

Причиной каминг-аута стали заявления актёра из сериала «Стартрек» Энтони Рэппа, который обвинил звезду в сексуальных домогательствах в 1986 году, когда Рэппу было 14 лет. После этого другие начали обвинять Спейси в многочисленных сексуальных домогательствах, эксгибиционизме и изнасиловании — набор настоящего голливудовца.

Производство шестого сезона «Карточного домика» заморожено, Международная телевизионная академия отказалась вручать ему премию «Эмми» за заслуги в телеиндустрии. В общем, любовь зла.

Всем понятно, что теперь это не остановить. Попали все.

У Бориса Гребенщикова в одной песне есть такой текст:

Я вижу тучи — а может быть, я вижу дым.

Пока было солнце, я думал, что пел, я думал, что жил.

Но разве это настолько важно — что ты хочешь ещё?

Ведь никто из нас не выйдет отсюда живым.

Живым не живым, но сухим из воды теперь точно никто не выйдет.

Меч правосудия летает над Голливудом, как в каком-нибудь гонконгском боевике. Началась эпоха злых воспоминаний, и демоны зажались по углам. Все припомнили старые грехи и теперь бегают с ними по жаждущим СМИ («…а из зала мне кричат: давай подробности!» — как пел Александр Галич). Кто-то жалобно рассказывает, как продюсер-Воланд залезал под юбку, опуская технологию получения ролей, а кто-то признаётся в своём гомосексуализме, чтобы хоть как-то отвести тень от обвинений в педофилии. Некоторые ложатся в лечебницы по принципу «лучше поздно, чем тюрьма».

Что может быть более смешным, чем Голливуд, напоминающий монастырь? Только вместо привычного образа Петра Мамонова из фильма «Остров» из кельи выходит грустный Кевин Спейси. Монашки с вселенской печалью ходят собирать камни к пруду, крестясь каждую минуту, а новый послушник Алек Болдуин бежит за ними, чтобы не отстать в подвиге послушания.

Вы же слышали, что этот Алек Болдуин признался, что в прошлом плохо обращался с женщинами, и извинился за своё поведение. Об этом актёр рассказал на одном из мероприятий, обсуждая последние скандалы о сексуальных домогательствах в Голливуде.

По словам актёра, он относился в прошлом к женщинам «по-сексистски». «Я издевался над женщинами. Я забывал про женщин. Я недооценивал женщин. Но это не было моим правилом», — признался Болдуин.

Как мило.

На воре и шапка горит, Алек.

Только мы вам не верим. Сколько бы Голливуд ни притворялся монастырём, он остаётся Голливудом, в котором нет ничего святого.

Голливуд — это место, где все фильмы имеют хороший конец, а все браки — плохой.

И ещё одна прямо-таки напрашивающаяся аналогия. Может, монастырь для современного Голливуда слишком возвышающая метафора, но вот учебка в российской/советской армии — явно не принижающая. Диктатура устава, помимо которой существует ещё масса негласных и почти неформулируемых казарменных норм и правил, в которые просто невозможно, что называется «въехать» без рисков для здоровья и репутации, страх и растерянность, и ощущение, будто тебя поместили в эту вымороченную реальность исключительно с целью поиздеваться вдоволь и раздавить.

Другое дело: нормальный парень довольно быстро в подобной ситуации начинает ориентироваться, воспитывая и сберегая личность, а вот в Голливуде нравы первых дней в армейской учебке воцарились, похоже, надолго, а публика тамошняя не массовый пример выживания в экстремальных условиях.

Обозначился путь политкорректности, её апофеоз — в пространстве между монастырём и солдатским карантином. «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом», — как говорил Шигалев в «Бесах» Достоевского. Тоталитаризм подкрался незаметно.

Ричард Семашков, РенTV