После провала проекта с государственной гимназией в Кохтла-Ярве, где преподавание идёт на эстонском языке, её покинули более 10% русских и русскоязычных юношей и девушек. Не успело прийти в себя министерство образования и науки, как голос подали самые агрессивные эстонизаторы. Они заявили, что ошибка состоит в том, что эстонизацию русской школы не начали сразу после Поющей революции, то есть ещё в начале 90-х.
Среди заметных кликуш – руководитель Фонда интеграции Ирене Кяосаар, фанатично выступавшая и содействующая эстонизации «русской школы» в Эстонии, а также журналист и переводчик, русофоб Теэт Корстен.
Эстонизация образования противоречит международному праву. Беда в том, что главная её цель – ликвидация русскости, духовно-культурного кода русских Эстонии. То есть, по сути, это – принудительная ассимиляция.
Но Президент ЭР Кальюлайд сожалеет, что весной при формировании новой правительственной коалиции отложили полный переход учёбы на государственный язык, в том числе в детских садах. За это стоят и все парламентские партии Эстонии. Самое страшное не только в том, что их проект уже отдаёт душком чего-то вроде языкового нацизма, а в том, что они этого даже не осознают в силу ещё не повзрослевшего Эстонского государства, а отсюда – и своей цивилизационной ограниченности в современном понимании межэтнического общения в рамках одной страны.
Первое.
Самое гнусное в аргументации русофоба Ирене Кяосаар то, что виновниками, как пишет rus.postimees.ee, она объявила нерешительных политиков, из-за чего «многие русскоязычные основные школы безответственно относятся к преподаванию государственного языка… ». Ещё: «По ее мнению, примерно в одной трети русскоязычных основных школ уровень преподавания эстонского языка такой, что их выпускники могут сказать «по-эстонски лишь несколько фраз».
Приехали! А что, бывший работник Министерства образования и науки Кяосаар не читала пункт (3) статьи 4 Закона ЭР «Об образовании»? Он гласит: «Эстонская Республика обеспечивает обучение эстонскому языку во всех иноязычных публичных учебных заведениях и иноязычных учебных группах». Значит, не обеспечила и не обеспечивает! Так с себя и надо спросить? А также с министерства, правительства, политэлиты и этнократии.
Вместо этого она рассказывает порталу rus.delfi.ee, кстати, не полно, откуда взялось оскорбительное для русских прозвище tibla и про то, как она приезжает в Нарву (97% русскоязычного населения) для того, чтобы говорить на улицах с жителями по-эстонски ради языковой практики(?!).
И вот такие заслуженные горе-чиновники от образования и имитировали обучение неэстонского населения государственному языку! За три десятилетия не был налажен в должном объёме даже выпуск учителей, которые могли бы не то что преподавать в русской школе разные предметы на эстонском языке, но катастрофически не хватает учителей эстонского языка для таких школ и гимназий! Хотя русские политики говорили об этом уже в начале 90-х годов, а куда их тогда, когда твердили «Сначала – права эстонцев, потом – права человека», посылали, ещё не забыто.
Второе.
Но есть все основания считать, что сделано это сознательно. Хорошо помню, как лет 25 назад на заседании «Раэ-клуба», мэром тогда был достаточно лояльный к русским политик Яак Тамм, известный русский театральный деятель Александр Ильин сказал, что эстонцы и не хотят, чтобы местные русские выучили эстонский язык. Так и было. Уже тогда языковая политика стала инструментом демагогической интеграции неэстонцев в моноэтническое общество, хотя говорили народу о двусторонней, взаимной интеграции. Очень скоро при президенте Тоомасе Хендрике Ильвесе заговорили о том, что в Эстонии появилось немало «чужаков» (muulased), которые вполне прилично говорят на эстонском языке, а то ещё и на английском, но они вовсе не отличаются лояльностью к Эстонскому государству и эстонской идее.
Насчёт лояльности к власти – курам на смех. Диссидент-эстонец считается оппозиционером, диссидент-русский – «пятой колонной» и «рукой Москвы».
А вот эстонская идея – действительно реальная лакмусовая бумажка для проверки на лояльность. Русофобы сводят её к языческому пониманию эстонскости, то есть превосходства эстонцев, как коренной нации, над остальными – пришлыми (одно время изгалялись даже над финнами). Давно ли новая ультранационал-консервативная партия EKRE вышла на улицу с транспарантом «Эстония для эстонцев!»?! Как это провозглашала в середине 90-х партия Марта Лаара «Отечество» (Isamaa). С тех пор эта идея фикс больше или меньше реализуется в государственной политики и повседневной жизни страны, но, чаще, в завуалированной форме. Но и открыто тоже, когда неэстонское население проглатывает обиду, смирившись с попранием целого ряда его прав.
Третье.
А что касается языковой политики, то она превратилась в непрерывное принуждение к усвоению эстонского языка. Его форма – морально-психологическое давление через СМИ, штрафование и проверки с грозными предупреждениями со стороны Языковой инспекции. Потому в народе её прозвали «инквизицией». Деятельность этого учреждения преследует не защиту эстонского языка, например, и от английского, а ущемление русского и более того приводит к стрессам проверяемых.
Об этом много лет говорили представители русской и русскоязычной части населения. Но всё мимо ушей властей, политиков, СМИ и эстонизаторов. В 2007 году международная правозащитная организация «Amnesty International» отмечала, что «многие представители языковых меньшинств боятся языковой инспекции», которая «препятствует равному соблюдению прав всего населения Эстонии». Правозащитники рекомендовали правительству Эстонии пересмотреть февральские поправки 2007 года к закону «О языке» и перейти от «репрессивных, карательных и крайне отталкивающих мер» к более конструктивным действиям. По словам правозащитников, «строгие языковые требования» при приёме на работу в Эстонии подвергаются критике со стороны ООН, Совета Европы и представителей гражданского общества. Проамериканская .«Amnesty International» пришла к выводу, что в Эстонии «языковые меньшинства находятся в невыгодном положении на рынке труда», а уровень безработицы среди них «непропорционально высок».
Четвёртое.
Недавно, как сообщает ТАСС, Владимир Путин на заседании в Кремле заявил, что на России лежит «громадная ответственность» за сбережение, развитие и распространение русского языка и русской литературы. По мнению президента, русскому языку объявили войну, а в некоторых странах это стало государственной политикой. Он пояснил, что они пытаются искусственно, грубо и бесцеремонно «сократить пространство русского языка в мире»».
Вот приводимый ТАСС список главных врагов русского языка, по мнению Путина: 1/пещерные русофобы («Думаю, что это не секрет», – подчеркнул президент); 2/разного рода маргиналы; 3/агрессивные националисты.
Буквально всё это можно отнести к ситуации с языковой политикой Эстонии. Только с небольшой поправкой. Начавшаяся в 2007 году частичная эстонизация основной школы и гимназий, которые посещают русские и русскоязычные учащиеся, добилась того, что они стали намного лучше говорить и писать по-эстонски. Но тот же процесс привёл к заметному снижению уровня знаний русских и русскоязычных учащихся, он стал снижаться по сравнению с показателями эстонских сверстников.
Недавно это заявила евродепутат от Эстонии Яна Тоом. Это подводит к сравнению языковой политики Эстонии с гитлеровским Generalplan Ost колонизации восточных земель. Из письма рейхсляйтера Бормана рейхсляйтеру Розенбергу 23 июля 1942 года: «Ненемецкое население не должно получать образования, кроме низшего… Вполне достаточно, если лица ненемецкой национальности научатся читать и писать… Вместо нынешнего алфавита впредь подлежит ввести в школах нормальный алфавит». А вот что пишет Гитлер в тот же день в своей директиве Розенбергу: «Славянская плодовитость нежелательна… образование опасно… Каждый образованный человек – это наш будущий враг. Следует отбросить все сентиментальные возражения. Нужно управлять этим народом с железной решимостью».
Послесловие.
Хотя тотальная эстонизация образования в Эстонии ещё не узаконена, исподволь она уже стартовала. И это – вместо преподавания эстонского языка, как английского, на высшем уровне, гарантирующем русскому абитуриенту престижную категорию владения языком С 1. Поразительно, но и для эстонизаторов и русофобов владение эстонским языком декларируется, как условие для увеличения конкурентоспособности русской молодёжи на рынке труда и при поступлении в университеты. Так, зачем огород городить с эстонизацией, то есть перевод обучения русских на эстонском языке, обманывая себя и мучая почти треть населения?
Ответ прост. Обучение на неродном языке переформатирует культурный код ментальность, мироощущение, отторгает русских от России и русскости. Это надо повторять и повторять тем русским и русскоязычным, которых хотят свободно говорить по-эстонски, но сохранить свою национальную идентичность и быть абсолютно равноправными с эстонцами гражданами Эстонской Республики.
Димитрий Кленский, Справедливая Эстония
Свежие комментарии